В связи с последними событиями пришлось много писать об уничтожении книг. А ведь это показатель определенной ущербности: люди, не любящие книгу, лишены, на мой взгляд, огромного пласта не просто знаний, а иных, более глубоких связей с миром.
Вспомню одну старую историю. Году так в 1994-м, студентом, заглянул в свой любимый двухэтажный букинист, тот, что был раньше в Столешниковом переулке. Ныне там чем-то торгуют, то ли джинсами, то ли лабутенами. Как же там пахло книгой – старой бумагой, переплетом, чем-то ещё таким притягательным, вкусным и желанным. На первом этаже можно было покопаться в полках с историей, пока рядом, выстроившись в очередь – пускали к стеллажам по пять человек, - стояли те, кому были интересные естественные и технические науки. Скрипучая деревянная лестница, с обтертым тысячами ног лаком, вела наверх. Там были редкая книга и отдел «Искусство».
И вот как-то, в пятницу вечером (это важно), я поднялся по обыкновению, наверх – поглядеть альбомы. В отделе завершала свой рабочий день пожилая, мрачноватого вида женщина с крупными бриллиантами на пальцах. Она перебирала увесистые книги, часто – в футлярах, раскладывала их по стопкам. Я – тощий дологовязый студент - стоял рядом, интереса для неё явно не представлял, и вглядывался в полки. Неожиданно в ее руках прямо перед моим носом сверкнула суперобложка с маской Тутанхамона, тут же погрузившаяся обратно в роскошный футляр, который покрывали иероглифы и изображения со второго ковчега из гробницы этого царя. Это сейчас роскошным альбомом никого не удивишь, тогда – такой был невероятной редкостью.
- Ой, а можно посмотреть?
Она взглянула на меня полузакрытыми глазами поверх очков с видом осоловевшей ящерицы, у которой выдернули муху из под носа и нехотя, брезгливо ухмыльнувшись, швырнула мне тяжелый том на прилавок. Книга была невероятной. 1978-го года выпуска знаменитый, как позже выяснилось, англоязычный том Камаля эль-Маллаха по памятникам гробницы Тутанхамона. Это было просто непостижимое сокровище, которым нужно было завладеть любой ценой. Стоил он (в пересчете на доллары, тогда это было частое сравнение), я хорошо помню, 40 долларов. Тогда это были очень приличные деньги и их не было.
Из закрывающегося на выходные магазина я вышел, оставив позади ехидную ухмылку укладчицы в бриллиантах, почти вырвавшей у меня книгу, которую я ей протянул, грустно спросив перед этим цену. Опустим подробности трудных выходных и беготни по друзьям с протянутой рукой, но ровно в 10.00 в понедельник я стоял у входа в букинист, нетерпеливо сжимая в руке, опущенной в карман, заветные деньги. Двери открыли. В магазине было в этот час еще пустынно – я был первым покупателем. Пулей метнувшись наверх, я неожиданно увидел за прилавком изящную блондинку средних лет, интеллигентную и любезную, которая, сдерживая улыбку, услышав мою запинающуюся просьбу, кивнула мне и принялась искать описанную книгу.
Книги нигде не было. Ни на стеллажах с искусством древнего мира, ни в крупном формате, вообще нигде. Пожав плечами, она объяснила, что видимо, какая-то ошибка или книгу уже продали.
- Но её не могли продать, - настаивал я. Я её видел перед закрытием в пятницу, а сейчас – первые минуты работы магазина в понедельник. И еще раз подробно её описал – большую, красивую, в чехле…
- А у кого именно Вы ее видели? – в глазах блондинки загорелся тревожный огонек.
Я описал подробно. Она закусила губу, помедлила с минуту, внимательно на меня посмотрела, потом, тяжело вздохнув, полезла под прилавок. Книга была там, отложенная «бриллиантшей» кому-то из своих клиентов.
- Покупайте и быстро-быстро уходите! – шепнула мне блондинка. Я – бегом в кассу, бегом обратно к ней с чеком, и вот - с книгой в трясущихся руках вышел из магазина. Мне не верилось.
Замечательную блондинку, как выяснилось позже, звали Маргарита. Потом она многие годы оставляла мне хорошие книги по египтологии, а я носил ей из знаменитой кондитерской, что была напротив, фирменные эклеры и вкусности и мы часто смеялись над этой историей. Хотя тогда, понятно, ей сильно досталось от начальницы, собиравшей на заказ тематические библиотеки по искусству.
Букинист в Столешниковом переулке давно уничтожен – его заливали, жгли, пока, наконец, не выселили на Трубную улицу, где и ныне живет его преемник. Маргарита давно на пенсии. Фолиант Камаля эль-Маллаха, вокруг которого позже обмирали мои коллеги, стоит на полке – в Москве он есть у меня и в Библиотеке иностранной литературы.
(с) Виктор Солкин